Вот уже много лет существует представление, что собаки учатся с помощью чередования наград и наказаний.

Всякий раз, когда я встречаю дрессировщика с подобными старомодными взглядами, я обычно залаю вопрос: “А вы могли бы научить касатку выпрыгивать из воды по вашему сигналу (свистку), если бы наказывали ее каждый раз, когда она не подчиняется?” Те же принципы применимы и к человеку. Если вы пытаетесь усвоить некую идею и каждый раз, когда вы ошибаетесь, вас наказывают, то вскоре вы решите, что ее вообще не стоит изучать, и при первой возможности начнете избегать уроков.

Вот классический случай, показывающий, как синдром “поощрение—наказание” может отрицательно отразиться на том, чему мы стараемся научить своих собак.

Доннер — так звали суку ротвейлера, которую привели ко мне на прием ее владельцы, супруги среднего возраста из Лестершира. При упоминании о Ротти (ротвейлере) сразу возникает представление о самце с ярко выраженными лидерскими качествами. В данном случае все было иначе. Это была очень дружелюбная двухлетняя сука безупречного поведения. Она получила клеймо бойца-убийцы из-за следующих обстоятельств.

Доннер взяли в дом в возрасте восьми недель, она заняла место прежнего ротвейлера, который умер от старости. В семье держали, кроме того, взрослого бордер-терьера, который с первого дня возмущался вторжением вновь прибывшей и пользовался любой возможностью, чтобы поставить ее на место. Внимание, которое уделяли Доннер, потому что она была маленьким щенком, не способствовало улучшению отношений, и, как только Доннер начала взрослеть, появились зловещие предзнаменования. Между собаками часто возникали стычки из-за разных вещей, причем Доннер демонстрировала типичные для ротвейлера охранные и лидерские качества, а терьер вел себя, как и полагается терьеру, который никогда не сдается.

Финалом их вражды явилась очередная драка, которая произошла, когда Доннер было около двенадцати месяцев. Она закончилась тем, что бордер-терьера нашли с почти оторванными задними лапами и вспоротым животом. Единственное, что мог сделать ветеринар— усыпить беднягу, другого выхода не было.

С этого дня на Доннер смотрели как на собаку с резкими отклонениями в поведении и соответственно с ней обращались в присутствии других собак.

В местном клубе собаководов хозяевам посоветовали: “Всякий раз, когда она только посмотрит на другую собаку, подымайте удавку за ушами сзади и придушивайте ее”. Еще одним средством, которое рекомендовали тамошние специалисты, был резкий улар по голове куском резинового шланга.

Проходили месяцы, а контролировать Доннер при встрече с другими собаками становилось все труднее, поэтому ее прогулки становились менее частыми. И наконец наступил момент, когда нужно было сделать окончательный выбор: или отучить ее от дурных привычек, или усыпить.

Я подошел к проблеме, исходя из предположения, что Доннер по натуре не драчлива. Случай, который отразился на ее репутации, был обусловлен ситуацией столкновения двух собак с ярко выраженными лидерскими качествами. Принять этот предложенный мной подход — значило совершенно изменить обращение с Доннер. Вот как мы это сделали.

1. Заменили удавку широким кожаным ошейником.

2. Обычный короткий поводок заменили прочным удлиняющимся поводком.

3. Я надел на нее легкий намордник, сконструированный специально для таких пород: он позволяет собаке дышать с высунутым языком и лакать, но не позволяет кусаться. Тем самым Доннер имела возможность общаться с другими (не агрессивными) собаками, и они не подверглись бы опасности, если бы ей вдруг вздумалось напасть на них.

4. Возможности хозяев контролировать Доннер, когда она спущена с поводка, были увеличены благодаря применению дисков.

5. Изменения были внесены и в ее рацион питания, для того чтобы оказать успокаивающее действие (см. Проблемы связанные со стрессом).

Кожаный ошейник позволил Доннер не испытывать боли или неудобства всякий раз, когда она видела другую собаку, а возросшая за счет удлиняющегося поводка свобода значила, что ей не нужно было подходить к чему-либо в соответствии с заданными хозяевами расстоянием и скоростью. Это сразу сделало ненужной защитную агрессию и разрешило безопасные контакты с собаками. Это, в свою очередь, позволило владельцам расслабиться, сняло напряжение, которое передается от проводника собаке. Благодаря применению дисков, а не силы, Доннер стала более внимательной к хозяевам и вообще стала гораздо спокойнее вследствие изменений, которые были внесены в ее рацион. Через несколько дней хозяева открыли для себя истинный характер Доннер — общительный, дружелюбный, озорной.

Первая консультация длилась почти три часа, и за это время мы обсудили общение собак и язык телодвижений. На основе этих новых знаний хозяева стали понимать, что Доннер была рада показать свою готовность подчиниться более авторитетной собаке. От намордника скоро отказались, он был нужен лишь на короткое время.

Доннер разрешили общаться с другими собаками, не ограничивая ее контакты. Никаких осложнений не возникло.

Хозяева написали мне, что в семье появился новый щенок терьера. “Сначала терьер огрызался, но Доннер на него не обиделась. К концу вечера щенок уже заигрывал с ней. Сейчас отношения развиваются очень благоприятно. Доннер главенствует, но она еще и товарищ щенка по играм. Они замечательно ладят, Доннер явно наверстывает упущенное — ведь когда она была щенком, ей не пришлось играть с собаками”. Такие письма для меня настоящая награда. Хозяева Доннер уже думали, что ее придется усыпить, а теперь она очень важный и любимый член семьи.

Слишком часто собак усыпляют или считают агрессивными по той причине, что к ним применялись общепринятые методы дрессировки. Собаки кусаются, рычат и лают, но это не обязательно означает, что они агрессивны. Агрессия — форма их борьбы за превосходство, они могут проявлять агрессивность по отношению к нам, желая взять над нами верх или “призвать нас к порядку” и наказать. То, как мы поступим в этой ситуации, или укрепит, или окончательно расстроит наши отношения с собакой. Если вдуматься в тот факт, что собака способна работать челюстями в четыре раза быстрее, чем человек руками, то становится ясно и другое: если мы позволили собаке искренне поверить, что она выше нас по своему положению в стае, то в случае открытого столкновения с ней она, вероятно, нас искусает.

Если мы бросаем собаке вызов, наказывая ее, а у нее нет возможности спастись бегством, собака отреагирует иначе — она будет защищаться. Я не оправдываю собачьи укусы, но я по крайней мере понимаю причины, их вызывающие.

В см. Последствиях неправильной дрессировки мы рассмотрим дрессировку гораздо подробнее, и станет куда более очевидно, в каких случаях дрессировка отрицательно влияет на поведение. Еще один пример поможет нам лучше разобраться в этих вещах.

Недавно мне позвонила одна дама и пожаловалась, что ее девятимесячная собака все еще пачкает в доме по ночам. Расспросив хозяйку о рационе собаки, времени прогулок, кормления и прочем, я поинтересовался, как она поступает, когда утром обнаруживает, что собака напачкала. И получил ответ: “Я его не наказываю. Я не считаю, что собак надо наказывать физически. Я просто тычу его носом в кучу и выгоняю из дома”. Хозяйка искренне верила, что пользуется общепринятым способом отучить собаку пачкать в доме. Но собака может при этом усвоить только одно: люди помешаны на собачьих кучках. Кажется, они входят в комнату только для того, чтобы их найти, а когда найдут, то направляются к тебе с потемневшими от гнева глазами и голубыми искрами, сыплющимися из ушей, и рыча бессмысленные слова: “Что это такое?!”

Собака, уже напуганная видом хозяина, съеживается от тона его голоса и принимает позу, выражающую покорность. Как она узнала еще щенком, живя с матерью, таким поведением можно остановить дальнейшие враждебные проявления. Однако с людьми все не так. Тебя хватают за шею и тычут мордой в грязь, а потом надолго выгоняют из дома.

С точки зрения человека, вы преуспели в том, что размазали грязь по ковру и забили ею ноздри собаки. С точки зрения собаки, вы научили ее тому, что ситуация, когда на ковре кучка и в комнату входит человек, предвещает что-то плохое.

Будь я на месте собаки с активным защитным рефлексом, я бы рычал и кусался, чтобы защититься, и меня, наверное, назвали бы агрессивной собакой. Если бы я был собакой с пассивным оборонительным рефлексом, я бы убегал и прятался при первом же признаке агрессивности на лице хозяина, и, вероятно, про меня сказали бы, что я сознаю свою вину. Если бы я был умной собакой, я бы догадался, что комбинация “мои испражнения и мой хозяин” не обещает ничего хорошего, и, быть может, съел бы “улики”. Полагаю, что в последнем случае меня назвали бы копрофагом. Однако, каким бы ни был мой характер, я, конечно, поостерегся бы справлять нужду в доме в присутствии хозяев, потому что уже знал бы, что они, похоже, имеют странную навязчивую идею, связанную с собачьими экскрементами, поэтому если они уже одеты, чтобы вывести меня на поводке под дождь перед сном, то они здорово промокнут, потому что я и не подумаю что-то сделать в их присутствии. Я подожду, пока они не скроются из виду, и даже могу пойти в другую комнату, лишь бы они ничего не нашли.

Если собака испражняется за пределами логова, то вышеописанное — нормальное собачье поведение. Методы, которые мы применяем, чтобы объяснить собаке, что ее привычки неприемлемы для человека, могут иметь колоссальное значение для наших будущих отношений и поведения собаки. (см. Привычка пачкать в доме).

Однако, если мы начнем использовать подход "с точки зрения собаки", все эти действия постепенно приобретают смысл.

Проблемы, связанные со стрессом

Мы признаем, что у людей стресс является причиной нездоровья. Врачи общей практики считают, что стресс — основной фактор, вызывающий болезнь примерно в 70% случаев. В некоторых районах, особенно в городах, эта цифра достигает 80—85%. Стресс истощает иммунную систему организма, из-за чего он становится открытым для воздействия всевозможных инфекций. На восстановление организмом запаса сил для сопротивления стрессу уходит долгое время.

Длительный стресс может явиться причиной или спровоцировать “запуск” смертельных болезней; с ним также связано большинство эмоциональных расстройств: депрессия, тревожность, хронические состояния возбуждения и более серьезные психические заболевания.

Многие стрессовые ситуации, возникающие в наше время, создаем главным образом мы сами. Наш образ жизни таков, что мы ищем лучшую и более высокооплачиваемую работу, которая позволит нам приобретать больше предметов роскоши. Часто такая работа связана с поездками на довольно большие расстояния, что неизменно означает, что дважды в день мы либо боремся за полосу на дороге, путешествуя бампер к бамперу, подобно стаду скота, бредущего “нос в хвост”, или набиваемся как сардины и толкаемся в общественном транспорте. Во время наших регулярных поездок к месту работы мы не только настороженно стремимся улучшить свое положение в стаде (следим, в каком ряду движение быстрее, и пытаемся перестроиться в этот ряд; стараемся сесть или занять наилучшую позицию около двери, чтобы первыми выйти и не толкаться у выхода). В наше личное пространство все время кто-то вторгается, и мы стремимся не замечать людей, бок о бок с которыми едем, потому что испытываем дискомфорт из-за тесноты, но, игнорируя их, делая вид, что их нет рядом, мы сами себя обманываем.

На работе все всегда срочно, и каждый думает, что он незаменим. Средства связи в наши дни стали такими, что письма пишутся только для того, чтобы подтвердить телефонные разговоры. Хочется успевать все сразу. Документы отправляются по телефаксу, чтобы избежать задержек при отправке по почте, чтобы не вести долгие телефонные разговоры, однако ирония судьбы в том, что люди все еще звонят по телефону, чтобы убедиться, что факс был получен. Все больше и больше людей разгуливают вокруг с мобильными телефонами, потому что контакт с ними должен быть возможен в любое время, иначе в дела, чего доброго, вмешается кто-то другой, с кем контакт возможен всегда, он перехватит инициативу. Мы все участвуем в крысиных бегах, которые с каждым днем становятся все быстрее и приводят как к физическому, так и к эмоциональному стрессу. Доктора прописывают нам лекарства для облегчения симптомов, и почти всегда они советуют взять отпуск, отвлечься от коренной причины стресса.

Собаки не могут взять отпуск, но они тоже страдают от стресса. Разница в том, что не они сами доводят себя до этого состояния. Оно в основном является результатом образа жизни, и, быть может, именно здесь причина того, что в наши дни есть потребность в специалистах вроде меня, занимающихся проблемами поведения собак, тогда как несколько лет назад в подобных услугах не было нужды.

Еще сравнительно недавно среднестатистический владелец домашнего животного имел только один автомобиль или не имел машины вовсе. Детей в школу обычно провожала мама, а собака сопровождала их, и прогулка составляла часть ее ежедневной физической нагрузки. Во время прогулки ее возбуждали различные запахи, она привыкала подолгу ходить на поводке, общалась со взрослыми, детьми и другими собаками. Очень часто ее привязывали у магазина, пока дама делала покупки.

В наше время большинство детей мамы возят в школу на второй машине, принадлежащей семье, часто это автомобиль хэтчбэк (автомобиль с открывающейся вверх задней дверью) или “универсал”, в котором собака может сидеть сзади. Доставив детей в школу, хозяйка, конечно, может отвезти собаку в парк, где ей разрешается выскочить из машины и побегать без поводка, но, как правило, лишь в течение времени, которое требуется, чтобы облегчиться. Затем она опять оказывается в машине, а потом дома — или снова сидит в машине на многоэтажной стоянке, в то время как хозяйка делает покупки в супермаркете.

Наш современный образ жизни, высокие темпы всех процессов непосредственно отражаются на качестве жизни нашей собаки, а в результате мы сталкиваемся с проблемами поведения.

Недостаток психических и физических воздействий — серьезная проблема (наряду с растущим числом собак, которым не хватает общества — ведь лишь недавно стало нормой, что и муж, и жена работают полный рабочий день). Постепенно дефицит общения вызывает у собаки стресс, который сопровождается поведением, направленным на преодоление стресса, это может быть ловля хвоста, бег вдоль ограды или хождение взад-вперед и тому подобное.

Проблемами стрессов, возникающими в связи с пребыванием в неволе, занимаются зоопарки, аквариумы и океанариумы. Возрастает финансирование этих учреждений с целью создания в них условий для естественной активности животных, предоставления им возможности удовлетворять свои инстинктивные потребности — искать пищу или охотиться. Печально, но факт: если в деле улучшения условий содержания в неволе диких животных наблюдается прогресс, то в жизни домашней собаки отмечаются прямо противоположные изменения.

Многие проблемы собаки можно решить, если хозяева, оставив дома свой мобильный телефон, отправятся с собакой на приятную длительную прогулку, где у нее будет множество возможностей заняться нормальными собачьими делами, бегая без поводка. Но такое решение кажется им слишком простым, чтобы поверить в его правильность. Между тем проблемы огромного числа собак решаются именно так просто. К несчастью, я часто слышу в ответ возражения хозяев: у них нет на это времени. Они говорят, что собака может хоть целый лень играть в большом саду. На это я обычно отвечаю без обиняков: “Размеры тюрьмы не имеют значения ни для собаки, ни для меня. Если вы не в состоянии уделять немного времени своей собаке, вам не следует держать ее у себя”.

Гораздо более распространенная форма стресса вызывается тем, что хозяева невольно взваливают на плечи своих собак слишком большую ответственность, о чем уже шла речь (см. Собака в человечьей стае). На собак падает ответственность, к которой они не готовы генетически: в стае диких собак данная собака не была бы лидером. Аналогичное состояние возникает у человека, получившего назначение на ответственную должность, к которой он не готов. Он бы предпочел, чтобы решения принимал кто-то другой. Со временем стрессы, вызванные непосильной работой, приводят к раздражительности, несдержанности, а иногда и к болезни.

Стресс как результат слишком большой ответственности считается ведущим фактором ухудшения здоровья и отклонений в поведении у людей. То же самое происходит и с собаками. Я регулярно сталкиваюсь с такими случаями в своей практике. Собаки приходят ко мне на прием со своими хозяевами и сразу же берут на себя роль лидера. После того как я установлю свой более высокий ранг, каждая собака этого типа, без исключений, успокаивается и засыпает. Фактически они берут отпуск, который им крайне необходим. Они больше не испытывают напряжения и не боятся. Они чувствуют облегчение, освободившись от груза ответственности, и в результате становятся спокойными и удовлетворенными. Способность справляться со стрессом, вызываемым положением лидера, перелается по наследству и не должна навязываться извне. В большинстве случаев избавление этих собак от ответственности автоматически делает их более приятными в общении, и многие владельцы это отмечают.

У взрослых собак стресс проявляется в двух формах: положительной и отрицательной. В зависимости от того, как хозяин или дрессировщик истолкуют модели поведения собаки, она будет испытывать больший или меньший стресс.

Здесь я упомянул дрессировщика, потому что тот тип стресса, который мы далее рассмотрим, — характерный стресс, который чрезвычайно распространен у собак в клубах дрессировки по всей стране. Как же распознать то, что собака — жертва стресса, в противоположность собаке, которая стремится одержать верх, как бы говоря на все: “Не желаю”.

По моему мнению, каждый, кто дает объявление о том, что проводит занятия с собаками и берет за свои услуги деньги — хотя бы 50 пенсов,— несет ответственность за то, чтобы делать свое дело как можно более компетентно.

Ни один разумный человек не будет платить за уроки верховой езды, если инструктор не имеет квалификации, соответствующей определенным стандартам, не доверит он и свою лошадь неквалифицированному кузнецу. Ни один здравомыслящий человек не купит дом, построенный кем-нибудь, кто не состоит в Федерации строителей. Он не поведет свою собаку к кому-нибудь, кроме хорошего специалиста-ветеринара, если захочет, чтобы ей оказали квалифицированную помощь. Так как же получается, что некая миссис Блоггс (которая, может быть, вполне успешно выступила на местных состязаниях со своей “ученой от рождения” бордер-колли) рекламирует свои услуги в качестве дрессировщика собак? Подобные вещи происходят только потому, что большинство владельцев собак не понимают, что курсы дрессировки бывают плохими и хорошими.

Некоторые из дрессировщиков вроде миссис Блоггс не понимают, что собаки не машины: если ее бордер-колли реагирует на резкий рывок удавки, это еще не значит, что другие собаки — ротвейлеры, доберманы, немецкие овчарки — будут реагировать так же. Когда этого не происходит, подобные дрессировщики склонны винить владельцев за то, что те неправильно выполняют прием. К счастью, не за горами время, когда истинно преданные дрессировке люди будут получать соответствующую квалификацию. Надеюсь, что, в свою очередь, хозяева собак скоро уже будут обращаться только к знающим и квалифицированным инструкторам.

Инструкторы должны искать в своих группах собак, не способных к учению, потому что у них проявляются симптомы стресса.

Информированный, подготовленный инструктор легко распознает их.

Отрицательный стресс

Он может проявляться в разных формах: это прижатые уши, расширенные зрачки, тяжелое дыхание или слюнотечение, потные лапы, лежание на полу в застывшей позе, избыточное выпадение шерсти и, в тяжелых случаях, мочеиспускание как признак покорности.

Имеется только одно средство, и оно состоит в том, чтобы удалить собаку из этого окружения и быстро отвлечь с помощью какого-нибудь приятного занятия. Думать, подобно многим дрессировщикам, что собака просто “должна привыкнуть” к окружению, не менее вредно, чем сам стресс, проявления которого отмечаются у собаки, и результат такого подхода будет противоположен ожидаемому.

Положительный стресс

Его гораздо труднее распознать и легче отнести на счет непослушания — таков, кстати, стандартный диагноз в большинстве клубов собаководов. Единственный способ различить положительный стресс и непослушание — понаблюдать за собакой некоторое время. Непослушный пес будет скорее всего вести себя все время одинаково. Собака в состоянии стресса, напротив, вдруг начинает вести себя так, как ведет себя гиперактивный щенок, когда вы настаиваете на выполнении какой-нибудь команды. Она бегает вокруг кругами, приглашает вас поиграть, припадая на передние лапы и подняв зад, и чем больше вы стараетесь успокоить собаку, тем глупее становится ее поведение. Ее почти невозможно поймать, а если это все же удастся, поведение собаки будет варьировать от покорности до гиперактивности.

В этом случае положительным средством будет удаление собаки из обстановки, вызвавшей стресс. Может также помочь изменение метода дрессировки.

Стресс является признанной причиной как физических, так и психологических проблем у людей. Но когда речь идет о собаках, мы склонны считать, что у них нет эмоций, что они что-то вроде машин, и если мы скажем: “Сделай то-то!” — они выполнят команду. Мы должны помнить, что человек и собака так хорошо уживались на протяжении десятков тысяч лет прежде всего потому, что наши ценности и социальные структуры очень схожи между собой.

Самый удивительный случай стресса, с каким я когда-либо сталкивался, показал, насколько мы похожи друг на друга.

Однажды мне позвонила дама, которая рассказала, что ее собака ведет себя очень странно всякий раз, когда в дом кто-нибудь приходит.

"Какой породы ваша собака и в чем странность?” — спросил я.

“Трехлетняя сука „Джек Рассел" по кличке Дженни, и она постоянно лижется, пока посетители не уйдут, и делает это, даже когда мы приходим к другим людям”.

Я сказал, что нет ничего необычного в том, что очень дружелюбная собака облизывает людей.

Хозяйка ответила: “Дженни лижет не людей, а стены”.

Ветеринар не обнаружил у собаки никаких отклонений с медицинской точки зрения и посоветовал хозяйке обратиться ко мне. После долгой беседы по телефону, из которой я узнал, что Дженни лижет не только стены, но и ножки стульев, столов, кофейные столики и прочие предметы, мы договорились о встрече.

Хозяйка пришла на консультацию вместе с мужем. Дженни действительно через несколько минут после прихода начала лизать стены. Наибольшее беспокойство вызывала неистовая энергия, с которой она это делала. Еще при первом телефонном разговоре у меня появилось объяснение странного поведения Дженни: по-видимому, она стремится привлечь к себе внимание. То, чему я стал свидетелем, казалось бы, подтверждало мое подозрение, но как же я ошибался!

Я посоветовал хозяевам игнорировать Дженни, чтобы ей не удалось добиться того внимания, которого, как я полагал, она жаждала. Затем мы попытались применить методы, основанные на отвращении, — все они привели к одному результату: нежелательные проявления усилились. На протяжении всего разговора муж сидел, удобно устроившись в кресле, и ничего не говорил. Можно было подумать, будто он не хозяин собаки и муж хозяйки, а, например, шофер.

Я уже спрашивал их обоих по телефону и опять задал вопрос в начале консультации: не было ли каких-нибудь других обстоятельств, когда наблюдалось такое же поведение? Меня уверили, что ничего подобного не бывало. Дженни лижет предметы, только когда в комнате есть кто-то третий, независимо от того, знает его Дженни или нет.

В этот момент женщина вышла из приемной, чтобы взять что-то из машины. Как только она отошла на достаточное расстояние, чтобы нас не слышать, муж сказал: “Знаете, она вас обманывает. Собака делает это постоянно, кроме того времени, что она проводит со мной вдвоем”.

И действительно, Дженни перестала лизать окружающие предметы и просто стояла посреди приемной. Вид у нее был совершенно измученный.

“Все дело в ее голосе,— сказал муж.— Он действует на Дженни и заставляет вести себя так, как такой, знаете, один из этих новомодных цветочков, которые качаются под музыку. Когда она говорит, Дженни начинает лизать все подряд. Я говорил ей, но она только возмущается и ничего не хочет слушать. И мать у нее, теща моя, — такая же, глотка луженая”.

И тут я словно прозрел. То, с чем мы имели дело, было реакцией на стресс, вызванный разладом в семье.

Им не я был нужен, им был нужен консультант по проблемам семейных отношений. Но разве мог я сказать им об этом?

“Я согласился сюда к вам прийти только при условии, что она на пять минут оставит нас вдвоем, чтобы я мог вам доказать, что я прав. Когда она вернется, Дженни снова начнет все лизать”.

И верно, как он и предсказал, почти сразу после возвращения хозяйки в приемную Дженни вновь рьяно принялась лизать вещи.

Когда хозяйка обратилась к ветеринару, а затем ко мне, она придумала обстоятельство, которое, по ее словам, вызывало у собаки потребность лизать стены и мебель, а именно присутствие посторонних. А в действительности Дженни служила буфером между мужем и женой, своего рода центром, вокруг которого бушевали семейные ссоры. Единственное средство справиться с этой проблемой — изменение домашней ситуации и определенное время.

В прошлом я знал собак, которые во время домашних бурь вели себя очень странно.

Пожалуй, самое типичное проявление такого стресса — то, что собака начинает пачкать в доме. Нередко можно услышать о собаках, которые в подобной ситуации пачкают на хозяйской постели. Был случай, когда собака воспользовалась кухонным столом.

Наш пример очень хорошо показывает, насколько тесно собаки связаны с нами как с отдельными личностями и как с членами стаи. Они не могут говорить на нашем языке, или, точнее, мы не всегда понимаем их язык, но связь человека с собакой крепче, чем с любым другим животным, а в некоторых случаях можно сказать, что она прочнее, чем наша связь кое с кем из наших собратьев-людей.

Мой коллега по Вудторнской ветеринарной группе, Ричард Блекман, который также является членом Ассоциации консультантов по проблемам поведения домашних животных, однажды спросил меня, часто ли мне случается заподозрить, что нарушения поведения у собак напрямую связаны с их владельцами и домашней обстановкой. “Слишком часто”, — отвечал я. Блекмана занимало то, что в последние несколько месяцев он тоже стал замечать непосредственную связь между воздействием хозяина на свою собаку и серьезными физическими расстройствами у животного.

Все дело в случаях, подобных описанному выше, сводится к тому, чтобы, насколько возможно, разъяснить хозяевам, что их собака не вела бы себя странно или не заболела бы, если бы они в первую очередь изменили свои собственные взгляды на жизнь.